Реальная история: как пережить арест мужа
Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Реальная история: как пережить арест мужа». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Семь лет я страдала от наркотической зависимости. Меня отправляли лечиться в реабилитационные центры, на какое-то время это помогало, но потом все начиналось по новой. Помню, как сбежала из лагеря в Болгарии через Турцию без паспорта. Моя семья куда меня только не отправляла, но все без толку.
Василий Ф., 39 лет: «Выходят и опять на те же грабли наступают»
Я начал употреблять в 90-е годы, в юности, как раз когда подростки принимаются искать авторитет вне семьи. Если еще учесть, что у меня и семьи-то не было, то я естественным образом вписался во всю эту среду. Раньше это было круто: употреблять, сидеть, употреблять, сидеть. Вот так и я набрал стаж до 15 лет. И когда я захотел бросить этот образ жизни, то понял, что у меня проблемы с веществами.
За наркотики я сидел два раза и в общей сложности пять лет. В 2013 году меня взяли на контрольной закупке: подставил мой же приятель. Он купил себе дозу, пошел домой, и его задержали. Сказали, что отпустят, но им нужен кто-то, какая-то «шкурка» просто за галочку. Он сказал, что знает того, кто может купить, а им все равно кого брать, главное, чтобы был факт закупки. И меня «закупили». Я ему купил наркотик и отдал, а потом ко мне домой приходят и говорят, что я продал.
Другой раз я сел за хранение на три года. Та, у кого я купил, сказала операм, что я купил у нее. Я вышел из подъезда и меня там же задержали.
Живи сегодня на все сто – главное правило
Когда нам предстоит длительное испытание, когда будущее неясно и туманно, мы должны вспомнить слова Христа: не думай о завтрашнем дне. Завтрашний день сам о себе позаботится. Довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6:34). Это, конечно, не означает, что не нужно строить планы на будущее, размышлять, например, о том, как жить после освобождения и т.д. Нет, это относится только к предстоящим испытаниям, мысли о которых лишают нас покоя и нередко ввергают в пагубное уныние.
Жизнь состоит из дней. И задача человека прожить достойно именно сегодняшний день, сделать сегодня все то, что Господь призывает сделать, не думая об испытаниях завтрашнего дня (который Бог человеку и не обещал). Именно сегодня – с утра и до вечера – надо постараться явить Господу свою верность, не поддаваясь унынию и отчаянию.
В исправительном учреждении осужденному надо примкнуть к общине верующих заключенных и участвовать в ее жизни: совместно с ней молиться на совершаемых в тюремном храме богослужениях, участвовать в церковных службах в качестве чтеца или алтарника, помогать в обустройстве храма и поддержании в нем чистоты, посещать занятия воскресной школы или евангельского кружка. В общине, объединенной верой во Христа, осужденные оказывают друг другу большую духовную поддержку. Ее значение для каждого члена общины сложно переоценить.
Что делать самому заключенному?
Теперь заключенный живет в тесном соседстве с ворами, насильниками, убийцами и лжецами. Лучше доверять своему внутреннему инстинкту, чем игнорировать его.
Если у вас есть сильное чувство, что что-то плохое случится, не думайте об этом; действовать немедленно, найдя безопасное место. Старайтесь не рационализировать в иррациональном месте.
Доверьтесь своему первому впечатлению, если вы чувствуете, что происходит что-то странное. Если у вас нет шестого чувства, лучше всего получить его, находясь в тюрьме. Даже самые тонкие события или признаки могут представлять опасность для вашего непосредственного окружения.
Все это звучит достаточно странно, тем не менее доказано, что человек нередко чувствует опасность раньше, чем что-то произойдет. Мозг может работать быстрее, чем поступающие мысли, поэтому лучше лишний раз довериться ему. По опыту сидельцев действительно «шестое чувство» нередко их спасало, поэтому многие сидельцы бывают довольны набожными.
Уважайте других заключенных
Поступать с другими так, как вы хотели бы, чтобы они поступали с вами, — это отличная цитата, чтобы жить в тюрьме. Избегайте нецензурной лексики, участия в конфронтационных ситуациях и чьих-либо личных границ.
- Помните, что вы живете в непосредственной близости от воров, насильников, убийц, бандитов и сексуальных насильников. Это люди, с плохой стороны, с которыми вряд ли хотите дружить. Вы никогда не знаете, на что они способны, поэтому лучше иметь с ними не конфликтные отношения и чувствовать себя хоть в какой-то безопасности.
- Не оскорбляйте чью-либо мужскую природу, иначе вы отправитесь в лазарет, одиночное заключение или в крайнем случае на кладбище.
- Не нарушайте чужое личное пространство, иначе вас могут подрезать.
- Не входите в «хаты» других людей, если вы не приглашены.
- Не трогайте личные вещи других людей без их разрешения.
- Нет проблем с общением с заключенными любого национального происхождения, но, как правило, все нации заботятся о своих. Не связывайтесь ни с кем с расовым происхождением, отличным от вашего.
- Бороться только тогда, когда все другие возможности исчерпаны. Если вы отказываетесь сражаться, когда кто-то вас не уважает, тогда вы трус, который будет жить еще хуже, чем сейчас. В тюрьме должно быть взаимоуважение, если вас кто-то не уважает, вы должны постоять за себя, иначе уважения вы себе не заслужите. В то же время не стоит бросаться на каждого второго, защищайте себя, только когда в отношении вас проявляется неуважение.
- Будьте добры ко всем людям и будьте почтительны.
Очевидно, все зависит от статьи и срока. Но это не все. Если твой близкий попал в тюрьму, ответь себе честно на следующие вопросы.
- Простишь ли ты ему тот поступок, который он совершил?
- Готова ли ты не спать ночами, чтобы не пропустить его звонок? При этом разговор может длиться несколько секунд. Ждать его можно неделями и месяцами, не зная, что происходит с твоим любимым.
- Сможешь ли ты справляться с домом, бытом, детьми, работой, кредитами и всем остальным сама? Хорошо, если есть друзья и родственники, которые могут помочь. Но не нужно слишком на них рассчитывать. Они не обязаны тебе помогать. Тем более, ты ждешь «своего уголовника» и не слушаешь их советов.
- Готова ли ты в сотый раз объяснять ребенку, что папа приедет тогда, когда пройдет зима, лето, осень, а потом еще одна зима? Сможешь ли ты сдержать слезы, когда он спросит тебя, почему папа не пришел к нему на день рождения?
- Откажешься ли ты от покупки новой вещи для себя, потому что твой любимый уже несколько месяцев нормально не ел и у него нет теплых носков на зиму?
- Готова ли ты тащить на себе передачу в 20 кг весом? А потом еще выслушивать от таксиста, что бросать тебе надо этого зэка?
- Сможешь ли ты жить от свидания до свидания, смотреть на любимого через стекло, ждать по несколько часов в очереди?
- Будешь ли ты терпеть его нервные срывы? А они будут, ведь ему там тоже нелегко.
А теперь ответь на самый главный вопрос: а зачем тебе все это? Сможешь ли ты пройти этот путь не ради благодарности, а потому что ты не представляешь, как может быть по-другому? Потому что ты не можешь бросить в беде родного человека.
Я считаю, что никто не имеет права давать мне советы. Ведь это я смотрела в его испуганные глаза в зале суда. Это я умоляла судью о свидании. Это я сидела одна в четырех стенах и не представляла, как жить дальше. И это у меня он каждый день просит прощения, за то, что он не рядом. Это мой муж, мой выбор и мой путь. Мы пройдем его вместе.
Я не знаю, как сложится жизнь после его освобождения, но сейчас ему очень нужна поддержка и помощь. А ждать ее он может только от меня.
Павел Гафаров, менеджер, молодой человек Али Феруза
Мы с Али были недолго знакомы, отношения были на этапе становления. Когда его задержали, это было похоже на кошмарный сон. Али делал короткое включение из машины, когда его везла полиция. Я был на работе, только вернулся с обеда. Сразу поехал в ОВД «Басманный», туда нужно было привезти из нашего дома документы. Я их привез, потом оставался в ОВД до того, как его повезли на суд. Дальше у суда ждал решения, внутрь мне попасть не удалось. Потом мы его видели только издалека, как заводили в микроавтобус, который повезли в ЦВСИГ.
Несколько дней было очень страшно, потому что Али могли выдворить, а уверенности, что удастся через ЕСПЧ это остановить, — не было. Более или менее спокойное состояние наступило, когда Европейский суд запретил выдворение. С этого момента стало возможно жить, а до этого… Я уже даже не все помню, но помню, что в какие-то моменты я садился на землю и рыдал. Я еще не представлял, что ему может грозить. Помню, тогда вышел материал в «Новой газете» о людях, которые попадают в похожие ситуации, когда Узбекистан требует их возвращения. Они возвращаются, попадают в тюрьмы, попадают надолго, человека может просто никто не увидеть.
Можно сказать, что моей обычной жизни практически не осталось с того момента. Вся моя жизнь была вокруг этого. Мы собирали передачи, я, насколько мог, участвовал в пикетах. С самого начала мы организовали чат поддержки, в котором около 100 человек было. Есть люди, которые Али поддерживают и которые всегда за него, без этого мы не справились бы. Но должен был быть человек, который на связи с его родственниками, с журналистами, общается с «Новой газетой», с другими людьми, которые готовы тоже впрячься. Я стал этим человеком. Даже с точки зрения работы, меня, к счастью, поддержали, и возможно было работать с ноутбука по дороге в ЦВСИГ. А когда у Али появилась возможность разговаривать по телефону больше, то я просто с ним разговаривал всегда. Ездил на такси по городу, а не в метро, просто чтобы связь не прерывалась. Удалось увидеться только один раз. Даже когда была оформлена бумага, что я буду его представителем по административному делу, не разрешили встречу. Получилось под Новый год, когда я приехал с мамой Али, Зоей Васильевной.
Были срывы, конечно, эмоционально было очень сложно. Ну и в том числе, потому что ты находишься в постоянном разговоре с человеком, у которого практически не осталось надежды. Ощущения, что все будет хорошо, уверенности в этом не было. Для Али это все еще история, которая с ним, ему нужно с ней работать. Сейчас я вспоминаю это время, как будто это было не со мной. Меня очень поддерживало, что я был влюблен все это время, и до сих пор. Я в какой-то степени старался ради себя, вкладывался в свое будущее. Очень помогала семья. Мне кажется, моя мама не меньше моего думала о том, как Али там сейчас, что будет дальше, что нужно отправить очередную передачу. У меня такое ощущение, что я думал об этом как минимум каждую минуту все то время, пока Али был в тюрьме, это было всегда в центре моего внимания, и для моей мамы это было примерно так же.
Насчет гомофобии — думаю, можно разделить, в первую очередь, как Али с этим сталкивался, и как я. Знаю, что он много сталкивался с разными видами дискриминации. Когда я познакомился с Али, я себя почувствовал человеком привилегированным, которому гораздо легче жить в России, потому что я похож на других. Я давно уже сделал каминг-аут друзьям и семье. Меня очень хорошо все приняли и поддержали. Если брать какую-то широкую публичность, это произошло, уже когда мы познакомились с Али, — было публичное признание в любви. И я вспоминаю, как на работе те люди, с которыми я не был близок, они даже поддерживали, подходили, что-то тёплое говорили. И семья очень поддержала — и мама, и папа, и мои братья. Это был момент, когда все вокруг собрались стеной фактически.
Что мы в феврале смогли все-таки улететь — я до последнего момента не верил. И когда это все-таки произошло — это было счастье, и просто невозможно было прийти в себя некоторое время. Даже когда мы приземлились во Франкфурте, оставалась тревога, что не может быть все так хорошо. Я когда летаю между Россией и Германией, каждый раз немножко не верю, что я вырвался. Каждый раз переживаю, что-то пойдет не так.
Али долго говорил, что он был как контуженный, плохо понимал, что он делает, в первые месяцы после отъезда в Германию. Я тоже был в не очень осознанном состоянии. Очень помогло, что нас встретили друзья и провели практически за руку через все первые шаги, которые связаны с документами, получением медицинской помощи, жильем. Нас плотно окружили заботой, и с точки зрения начала новой жизни было легко. Поначалу не было каких-то ясных перспектив, как будет с работой у Али здесь, где мы будем жить, чем я буду заниматься. Сейчас есть план на жизнь, которому мы следуем, общий проект, над которым мы работаем. Гораздо легче, когда мы вдвоем. Сложность в наших отношениях была в том, что мы половину времени проводили врозь. Когда мы получили возможность быть вместе уже постоянно — так гораздо спокойнее, потому что мы друг друга поддерживаем. Конечно, в первую очередь это работа с собой, но мы друг другу помогаем. И у меня, и у Али есть психотерапия, через которую мы проходим, и я думаю, что мне было бы очень сложно, если бы не было этой работы с собой. Спасибо моему психотерапевту большое. Али тоже возобновил терапию и прорабатывает этот опыт.
Павел Гафаров, менеджер, молодой человек Али Феруза
Мы с Али были недолго знакомы, отношения были на этапе становления. Когда его задержали, это было похоже на кошмарный сон. Али делал короткое включение из машины, когда его везла полиция. Я был на работе, только вернулся с обеда. Сразу поехал в ОВД «Басманный», туда нужно было привезти из нашего дома документы. Я их привез, потом оставался в ОВД до того, как его повезли на суд. Дальше у суда ждал решения, внутрь мне попасть не удалось. Потом мы его видели только издалека, как заводили в микроавтобус, который повезли в ЦВСИГ.
Несколько дней было очень страшно, потому что Али могли выдворить, а уверенности, что удастся через ЕСПЧ это остановить, — не было. Более или менее спокойное состояние наступило, когда Европейский суд запретил выдворение. С этого момента стало возможно жить, а до этого… Я уже даже не все помню, но помню, что в какие-то моменты я садился на землю и рыдал. Я еще не представлял, что ему может грозить. Помню, тогда вышел материал в «Новой газете» о людях, которые попадают в похожие ситуации, когда Узбекистан требует их возвращения. Они возвращаются, попадают в тюрьмы, попадают надолго, человека может просто никто не увидеть.
Можно сказать, что моей обычной жизни практически не осталось с того момента. Вся моя жизнь была вокруг этого. Мы собирали передачи, я, насколько мог, участвовал в пикетах. С самого начала мы организовали чат поддержки, в котором около 100 человек было. Есть люди, которые Али поддерживают и которые всегда за него, без этого мы не справились бы. Но должен был быть человек, который на связи с его родственниками, с журналистами, общается с «Новой газетой», с другими людьми, которые готовы тоже впрячься. Я стал этим человеком. Даже с точки зрения работы, меня, к счастью, поддержали, и возможно было работать с ноутбука по дороге в ЦВСИГ. А когда у Али появилась возможность разговаривать по телефону больше, то я просто с ним разговаривал всегда. Ездил на такси по городу, а не в метро, просто чтобы связь не прерывалась. Удалось увидеться только один раз. Даже когда была оформлена бумага, что я буду его представителем по административному делу, не разрешили встречу. Получилось под Новый год, когда я приехал с мамой Али, Зоей Васильевной.
Были срывы, конечно, эмоционально было очень сложно. Ну и в том числе, потому что ты находишься в постоянном разговоре с человеком, у которого практически не осталось надежды. Ощущения, что все будет хорошо, уверенности в этом не было. Для Али это все еще история, которая с ним, ему нужно с ней работать. Сейчас я вспоминаю это время, как будто это было не со мной. Меня очень поддерживало, что я был влюблен все это время, и до сих пор. Я в какой-то степени старался ради себя, вкладывался в свое будущее. Очень помогала семья. Мне кажется, моя мама не меньше моего думала о том, как Али там сейчас, что будет дальше, что нужно отправить очередную передачу. У меня такое ощущение, что я думал об этом как минимум каждую минуту все то время, пока Али был в тюрьме, это было всегда в центре моего внимания, и для моей мамы это было примерно так же.
Насчет гомофобии — думаю, можно разделить, в первую очередь, как Али с этим сталкивался, и как я. Знаю, что он много сталкивался с разными видами дискриминации. Когда я познакомился с Али, я себя почувствовал человеком привилегированным, которому гораздо легче жить в России, потому что я похож на других. Я давно уже сделал каминг-аут друзьям и семье. Меня очень хорошо все приняли и поддержали. Если брать какую-то широкую публичность, это произошло, уже когда мы познакомились с Али, — было публичное признание в любви. И я вспоминаю, как на работе те люди, с которыми я не был близок, они даже поддерживали, подходили, что-то тёплое говорили. И семья очень поддержала — и мама, и папа, и мои братья. Это был момент, когда все вокруг собрались стеной фактически.
Что мы в феврале смогли все-таки улететь — я до последнего момента не верил. И когда это все-таки произошло — это было счастье, и просто невозможно было прийти в себя некоторое время. Даже когда мы приземлились во Франкфурте, оставалась тревога, что не может быть все так хорошо. Я когда летаю между Россией и Германией, каждый раз немножко не верю, что я вырвался. Каждый раз переживаю, что-то пойдет не так.
Али долго говорил, что он был как контуженный, плохо понимал, что он делает, в первые месяцы после отъезда в Германию. Я тоже был в не очень осознанном состоянии. Очень помогло, что нас встретили друзья и провели практически за руку через все первые шаги, которые связаны с документами, получением медицинской помощи, жильем. Нас плотно окружили заботой, и с точки зрения начала новой жизни было легко. Поначалу не было каких-то ясных перспектив, как будет с работой у Али здесь, где мы будем жить, чем я буду заниматься. Сейчас есть план на жизнь, которому мы следуем, общий проект, над которым мы работаем. Гораздо легче, когда мы вдвоем. Сложность в наших отношениях была в том, что мы половину времени проводили врозь. Когда мы получили возможность быть вместе уже постоянно — так гораздо спокойнее, потому что мы друг друга поддерживаем. Конечно, в первую очередь это работа с собой, но мы друг другу помогаем. И у меня, и у Али есть психотерапия, через которую мы проходим, и я думаю, что мне было бы очень сложно, если бы не было этой работы с собой. Спасибо моему психотерапевту большое. Али тоже возобновил терапию и прорабатывает этот опыт.
Мужа посадили в тюрьму
Ситуация такая, в которую я думала что никогда не попаду, но правду говорят, не зарекайся. На данный момент его уже осудили на 2,6 из которых 6 месяцев уже прошло. Но я до сих пор не могу понять, принять и решить как же мне жить-то дальше со всем этим.
Я все еще его люблю — это никуда не делось и он любит меня. У нас огромная куча долгов, платежи по которой почти в двое превышают мою зарплату.
А еще больше я зла на то, что вот сейчас то самое время заводить детей, как мы мечтали, строить что-то сильное, крепкое. А его просто нет. И я не знаю каким он вернется. Из-за этой злости я не хожу к нему на свидания.
Сказала, что не буду ходить еще до того, как его посадили. И еще из-за того, что не хочу видеть его там, запомнить его там. Если бы он превысил самооборону, защищая себя или какую-нибудь девушку на улице, я бы даже не сомневалась на чьей я стороне.
А так. Поистине шекспировские страдания и смех сквозь слезы. Все это так глупо и противно.
Объективно: я знаю, что он не умер и наверняка любая вдова отдала бы половину оставшейся жизни, лишь бы любимый жил, просто был в заключении. Но каждый черпает горе своим черпаком.
Думала и о том, что это такая проверка отношений и нам не посылают того, что мы не можем вынести. Но от этого не легче. Я всегда была сторонницей главной роли мужчины в семье, но теперь начинаю сочувствовать жестким женщинам.
Перестать платить за неофициальные услуги в СИЗО очень трудно. Особенно если вы переплачиваете.
Пётр Добровицкий: Если предприниматель сразу жёстко поставит себя, что не будет платить, его в очень редких случаях попытаются прессовать, а в большинстве случаев всё-таки оставят в покое. А вот людей, которые платили, а потом перестали, скорее всего, будут прессовать довольно сильно. Когда человек после икры и коньяка переходит на самогон и огурцы, обслуживавший его сотрудник здорово расстраивается. Так что лучше не платить сразу.
Зоя Светова, член Общественной наблюдательной комиссии: В последние годы были истории в московских СИЗО, когда у заключённых вымогали деньги, угрожая избиениями. Но вымогали уже после того, как человек заплатил один, два раза, и это было не за улучшение условий, а просто потому, что зарвались. Такие истории были в СИЗО-4 и в СИЗО-5.
Подследственный, отбыл четыре срока, в СИЗО выполнял обязанности смотрящего за камерой: Если блатные положили глаз на «булку с маслом», они всё равно добьются своего. Тебе будут создавать ситуации и проблемы, для решения которых ты заплатишь, ещё и благодарен будешь, что у тебя эти деньги взяли. Чтобы заплатил, могут перевести в камеру с безумными чеченцами. В одной камере был такой, он вставал среди ночи и набрасывался с ножом на спящих, угрожая убить. Камера вставала, его успокаивали, мол, молчи, брат. Сладенький, которого мы к чеченцу отправили, в итоге умолял деньги взять, лишь бы его из камеры перевели. Но можно и без чеченцев обойтись: если на карантине деньги отказался давать, тебя переводят в камеру похуже, где на 40 человек всего 20 шконок. Могут сокамерники на матрас нассать. Могут три недели в душ не выводить.
Можно ли развестись, если муж сидит в тюрьме
Для начала потребуется правильная и всеобъемлющая оценка произошедшего. Разобраться в себе и подумать, как жить дальше. Подать на развод, если муж в тюрьме иногда опрометчивый поступок.
Ведь один гражданин может быть обвинен за грабеж или умышленное разбойное нападение, а другой за случайный наезд транспортным средством на старушку, которая грубо нарушала ПДД, спровоцировав серьезную аварию со смертельным исходом.
И в том и в другом случае виновного ждет тюремный срок, однако, мотивы и ситуации здесь разные.
Становится понятным, что нравственная позиция супруги к «сидельцу» неоднозначная. Она должна осознавать, как будут в дальнейшем складываться не только ее контакты с бывшим мужем, но и у их общих детей, если они есть.
Поэтому ей следует решить – возможно ли сохранить брак с осужденным в будущем после его выхода на свободу? Если нет, то законодатель предусмотрел 2 варианта разрыва отношений в данной ситуации:
- Посредством обращения в ЗАГС.
- В судебном порядке.
В первом случае (его еще называют упрощенным или административным) должно иметь место обязательное условие: вступил в действие приговор суда, осуждающий человека на тюремное заключение сроком на три и более года (п. 2 ст.19 СК РФ). Тогда разорвать семейные узы можно в кратчайшие сроки.
Мужа посадили в тюрьму
Ситуация такая, в которую я думала что никогда не попаду, но правду говорят, не зарекайся. На данный момент его уже осудили на 2,6 из которых 6 месяцев уже прошло. Но я до сих пор не могу понять, принять и решить как же мне жить-то дальше со всем этим.
Я все еще его люблю — это никуда не делось и он любит меня. У нас огромная куча долгов, платежи по которой почти в двое превышают мою зарплату.
А еще больше я зла на то, что вот сейчас то самое время заводить детей, как мы мечтали, строить что-то сильное, крепкое. А его просто нет. И я не знаю каким он вернется. Из-за этой злости я не хожу к нему на свидания.
Сказала, что не буду ходить еще до того, как его посадили. И еще из-за того, что не хочу видеть его там, запомнить его там. Если бы он превысил самооборону, защищая себя или какую-нибудь девушку на улице, я бы даже не сомневалась на чьей я стороне.
А так. Поистине шекспировские страдания и смех сквозь слезы. Все это так глупо и противно.
Объективно: я знаю, что он не умер и наверняка любая вдова отдала бы половину оставшейся жизни, лишь бы любимый жил, просто был в заключении. Но каждый черпает горе своим черпаком.
Думала и о том, что это такая проверка отношений и нам не посылают того, что мы не можем вынести. Но от этого не легче. Я всегда была сторонницей главной роли мужчины в семье, но теперь начинаю сочувствовать жестким женщинам.
Алименты с осужденного на ребенка
- Нотариально заверенное соглашение об уплате определенного размера алиментов добровольно.
- Судебное постановление о принудительном взыскании.
Если муж сидит в тюрьме, можно подать на алименты в судебный орган. Для этого необходимо пройти обычную процедуру, предваряющую получение постановления на обязательность удержаний с отбывающего тюремный срок. Супруга должна произвести следующие действия: Часто алиментные иски удовлетворяются судом без привлечения к рассмотрению сторон заявления.
Положительность решений почти стопроцентная. Закон РФ предписывает удерживать с отца:
- Четверть от полученного дохода, если он содержит одного несовершеннолетнего.
- Треть всего начисленного, если детей двое.
- Половину заработанного на троих и более несовершеннолетних иждивенцев.
Сверх установленного будут удерживаться суммы имеющейся задолженности.
По исполнительному листу бухгалтерия производит выплаты алиментов на ребенка каждый месяц, не позднее трех дней с момента начисления зарплаты. При его трудоустройстве дети получают не только алименты за настоящий период, но и часть скопившегося долга.
Подводя итог, следует сказать, что родителям, воспитывающим детей, не стоит отчаиваться, если второй супруг попал в тюрьму. Тюремный срок не лишает его обязанности заботиться об имеющихся несовершеннолетних чадах.
Процедура через ЗАГС в упрощенном порядке
Для того чтобы развестись в упрощенном порядке, нужно подготовить заявление по форме№9:
- Необходимо в шапке указать название ЗАГСа, Ф.И.О. мужа и жены, а также их контакты.
- В описательной же части нужно еще раз указать Ф.И.О. обоих супругов, даты рождения, места рождения. Далее указать реквизиты основания, например, приговор суда, в котором указано, что наказание заключенного превышает три года. Еще необходимы данные паспортов и реквизиты свидетельства, которые подтверждают заключение брака.
- В резолютивной части нужно указать, какую фамилию хочет оставить заявитель. Затем написать Ф.И.О. супруга, адрес колонии. А в конце нужно поставить дату и подпись.
Будут ли последствия для исполнителя и когда подействует порча
Рунические порчи на врага могут вернуться обратно ведьме, колдуну. Риск высок, если на объекте воздействия стоит зеркальная защита. Избежать негативных последствий поможет ставленная магическая защита.
Перед наведением обязательно поставьте щиты — формулы на защиту от магического воздействия, откатов. Подбирайте на основе рунной диагностики или картами Таро. Особенно опасна обратная реакция от порчи на смерть.
Полностью обезопасить себя можно, сделав отвод. Есть обряды с отводом на дерево, на монетку. После рунной порчи сожмите 5-копеечную монетку в левой ладошки и произнесите заговор:
Худое я (имя) наслал, лихое послал, ежели обратно воротиться вздумает, ежели ошибку допусти, то пяток заберет, на себя зло возьмет. Аминь!
Монетку выбросьте в месте, где ходят люди, на улице.
Точных сроков, когда сработает руническая порча в счастливый путь, на импотенцию, тюрьму, смерть нельзя. Задавать сроки противопоказано. Зависит от ситуации, здоровья человека, личной силы, внешних обстоятельств.
Иногда даже рунная порча на смерть срабатывает в течение 2-3 дней, но обычно требуются месяцы. Наберитесь терпения, лучше забудьте об обряде, отпустите ситуацию и не ждите быстрой реакции. Магия не любит спешку.
В обществе есть определенные правила, отступление от которых карается законом. Высшие силы, к которым обращается исполнитель заговора от тюрьмы, имеют свои законы. Человека не могут судить обычные люди. Только Бог, Вселенная вправе это делать, поэтому обряды от заключения не следует рассматривать как сильный грех.
Скрытый ритуал от тюрьмы
Магическое действо осуществляют родственники подозреваемого, чтобы его спасти. Заклинание поможет выручить сына, мужа или дочь, сделать так, чтобы их не посадили. Нельзя допустить, чтобы объект воздействия узнал о проведении.
Берут фотографию человека. Черты лица должны четко просматриваться. Глаза не должны быть закрыты очками. Голова не покрыта головным убором. Подойдет снимок из паспорта.
Из церкви приносят 3 тонкие свечи. Выбирают уединенное помещение. Окна плотно закрывают.
Текст сильного заговора от тюрьмы произносят шепотом, одновременно зажигая свечи:
«Птица в небесах парит свободно и не знает границ ее полет. Рыба в воде плывет свободно и целый океан – не предел для нее. Так пусть же и ты (имя) свободен будешь от стен да от решеток, от молвы да от казенного дома. Пусть не знает границ твой путь, и пусть ты сам волен будешь выбирать, куда тебе идти. Пусть только Бог будет тебе судьей, а не человек, чьи помыслы не чисты. Аминь».
Для максимальной эффективности его повторяют 17–19 раз, чтобы судья действительно смягчился.